...............................................................................................................................................................
Письмо Фреда Келемена
Элему Климову
Глубокоуважаемый Элем Климов!
Я уже давно хотел Вам написать. Долго не получалось. А теперь уже по-
здно. Вам открылась последняя тайна жизни — смерть. Мысль написать
Вам письмо впервые пришла мне в голову восемь лет назад, когда я спра-
вился о Вас у Андрея Плахова и узнал, насколько плохи у Вас дела.
Вы уединились в своей московской квартире, предались отчаянию. Я хо-
тел обратиться к Вам с призывом. Не запирайте в темноте свою бесценную
душу, возобновите борьбу и занимайтесь своим бесценным искусством. Я не
воображал, будто письмо мое станет спасением, ведь другого человека спа-
сти нельзя; но я надеялся, что оно будет для Вас весточкой из далекого и
при этом очень близкого мира человека, о существовании которого Вы да-
же не подозревали, но который жил на этой земле одновременно с Вами.
Мой жизненный путь лишь однажды мимолетно пересекся с Вашим. Ваши
картины оставили в моей душе глубокий след, который не изглаживается
вот уже пятнадцать лет, со времени ретроспективы Вашего кино в западно-
берлинской Академии искусств. Там я впервые увидел Ваши фильмы и ус-
лышал, как Вы о них говорите. После просмотра Komm und Sieh («Иди и
смотри» в немецком переводе) я еще несколько часов не мог произнести ни
слова. Ни в одном игровом фильме боль войны не была так глубоко и не-
изгладимо вплавлена в души многих людей. Ни в одном фильме бесконеч-
но важная мысль о пощаде не была показана так выразительно, как в той
сцене, когда поседевший на войне, исстрадавшийся мальчик не стреляет в
фото с изображением маленького Адольфа Гитлера.
Во многом именно Ваши фильмы, а также стоящая за ними моральная
ответственность, которую вы презумировали и сами же приняли на себя,
оказались решающим фактором, побудившим меня заняться режиссурой и
развившим во мне веру в легендарную силу и общественную необходи-
мость этого вида искусства.
Любой фильм по-своему политичен, ведь перед каждым режиссером
встает вопрос о моральной ответственности. Но не всякий отвечает на не-
го с вашим мужеством и последовательностью, не всякий принимает этот
ответ. Не всякий обладает позицией, проявляющейся в каждом кадре и
каждой сцене, поясняющей отношение автора и создающей ту редкую ду-
ховную эстетику, которую можно назвать эстетикой человечности. Созна-
ние собственной уязвимости и постепенного угасания в темной битве рын-
ка за прибыли, которая искореняет в человеке все тонкое, тихое и ценное,
при этом не создавая новых ценностей, и в которую уже вступили слишком
многие, может вылиться в скорбь, ведущую к отчаянию и смерти. Противо-
стоять ей тяжело и зачастую даже безнадежно, но можно и необходимо.
Это противостояние будет всегда, пока существуют люди, которые несут в
себе тайну святости их искусства и их жизни, которая не продается. «Ког-
да не остается ничего святого, наши души лишаются прибежища. Они жи-
вут в этом мире неприкаянными. И вскоре мы теряем их. Для нас благо-
творно, если мы оставим в жизни место святому» (А. Грюн — A. Grün). По-
моему, одно из таких прибежищ — кино. И Ваши фильмы всегда превраща-
ли кино в святое, исцеляющее искусство. Ведь благотворнее всего на души
в этом мире действует потрясение. Уважаемый Элем Климов, Ваши филь-
мы-потрясения не должны исчезнуть. Но многое, что не должно было случиться,
все-таки происходит. И Вам самому нельзя было умирать.
...........................................................................................................................................................
Фред Келемен. Берлин, 29ого октября 2003 года
|