...............................................................................................................................................................
Письмо Фреда Келемена
Элему Климову

Глубокоуважаемый Элем Климов!
Я уже давно хотел Вам написать. Долго не получалось. А теперь уже по- здно. Вам открылась последняя тайна жизни — смерть. Мысль написать Вам письмо впервые пришла мне в голову восемь лет назад, когда я спра- вился о Вас у Андрея Плахова и узнал, насколько плохи у Вас дела.
Вы уединились в своей московской квартире, предались отчаянию. Я хо- тел обратиться к Вам с призывом. Не запирайте в темноте свою бесценную душу, возобновите борьбу и занимайтесь своим бесценным искусством. Я не воображал, будто письмо мое станет спасением, ведь другого человека спа- сти нельзя; но я надеялся, что оно будет для Вас весточкой из далекого и при этом очень близкого мира человека, о существовании которого Вы да- же не подозревали, но который жил на этой земле одновременно с Вами. Мой жизненный путь лишь однажды мимолетно пересекся с Вашим. Ваши картины оставили в моей душе глубокий след, который не изглаживается вот уже пятнадцать лет, со времени ретроспективы Вашего кино в западно- берлинской Академии искусств. Там я впервые увидел Ваши фильмы и ус- лышал, как Вы о них говорите. После просмотра Komm und Sieh («Иди и смотри» в немецком переводе) я еще несколько часов не мог произнести ни слова. Ни в одном игровом фильме боль войны не была так глубоко и не- изгладимо вплавлена в души многих людей. Ни в одном фильме бесконеч- но важная мысль о пощаде не была показана так выразительно, как в той сцене, когда поседевший на войне, исстрадавшийся мальчик не стреляет в фото с изображением маленького Адольфа Гитлера.
Во многом именно Ваши фильмы, а также стоящая за ними моральная ответственность, которую вы презумировали и сами же приняли на себя, оказались решающим фактором, побудившим меня заняться режиссурой и развившим во мне веру в легендарную силу и общественную необходи- мость этого вида искусства.
Любой фильм по-своему политичен, ведь перед каждым режиссером встает вопрос о моральной ответственности. Но не всякий отвечает на не- го с вашим мужеством и последовательностью, не всякий принимает этот ответ. Не всякий обладает позицией, проявляющейся в каждом кадре и каждой сцене, поясняющей отношение автора и создающей ту редкую ду- ховную эстетику, которую можно назвать эстетикой человечности. Созна- ние собственной уязвимости и постепенного угасания в темной битве рын- ка за прибыли, которая искореняет в человеке все тонкое, тихое и ценное, при этом не создавая новых ценностей, и в которую уже вступили слишком многие, может вылиться в скорбь, ведущую к отчаянию и смерти. Противо- стоять ей тяжело и зачастую даже безнадежно, но можно и необходимо. Это противостояние будет всегда, пока существуют люди, которые несут в себе тайну святости их искусства и их жизни, которая не продается. «Ког- да не остается ничего святого, наши души лишаются прибежища. Они жи- вут в этом мире неприкаянными. И вскоре мы теряем их. Для нас благо- творно, если мы оставим в жизни место святому» (А. Грюн — A. Grün). По- моему, одно из таких прибежищ — кино. И Ваши фильмы всегда превраща- ли кино в святое, исцеляющее искусство. Ведь благотворнее всего на души в этом мире действует потрясение. Уважаемый Элем Климов, Ваши филь- мы-потрясения не должны исчезнуть. Но многое, что не должно было случиться, все-таки происходит. И Вам самому нельзя было умирать.

...........................................................................................................................................................
Фред Келемен. Берлин, 29ого октября 2003 года